– Мило? И только? Стыд мне и позор! – возмутился Рив и продолжил: – А для меня тот день значит чертовски много.

Эннис нахмурилась.

– Правда? – спросила она и задумалась. «Не забывай, Эннис, он хороший актер. Ему не составит никакого труда изобразить искренность».

– Да. И если для тебя это значит столько же, сколько и для меня, то мне бы хотелось встречаться с тобой в Лондоне.

– Тебе бы хотелось этого?

– Да. Что ты скажешь?

– О чем?

Рив шутливо зарычал. Так рычит дикий зверь перед тем, как напасть на свою жертву.

– Эннис, кончай свои увертки. Признайся, что в ванне на тебя просто жара подействовала, и иди ко мне!

Сонная, сытая пчела, перелетая с цветка на цветок, прожужжала над его темными кудрями. Эннис понаблюдала за пчелой, потом посмотрела прямо в темно-синие глаза Рива.

– Хорошо, – сказала Эннис. Она не хуже любой другой девушки может притворяться, если нужно. – Признаюсь, мне хотелось тебе отомстить. Посмотри на это с моей точки зрения. Ты – великий супержеребец, неотразимый Рив Морган. Ты просто соблазнил меня и заманил в ванну.

– Я соблазнил тебя? – воскликнул Рив. – Это мне нравится! Это ты сбросила халатик и, как прекрасная Клеопатра, вошла в ванну. И насколько я помню, твоя ступня не могла лежать спокойно!

Эннис отмахнулась.

– Не важно, – небрежно сказала она. – Дело в том, что я чувствовала себя просто очередной женщиной в твоем донжуанском списке. Мне не хотелось слышать от тебя чепуху, которую несут обычно мужчины в таких ситуациях. «Дорогая, ты меня неправильно поняла, я тебе ничего не обещал», – передразнила кого-то Эннис. – И тому подобное, – мрачно добавила она.

Она выглядела озабоченной и немного обиженной. Рив серьезно посмотрел на девушку.

– Значит, ты подумала, что первая должна высказать все это? – спросил Рив и продолжил, не обращая внимания на то, как загорелись ее глаза и подбородок подался вперед: – Но если бы ты не открывала свой очаровательный ротик еще несколько секунд, то услышала бы, хотя в это трудно поверить, что я влюбился в тебя без памяти.

Эннис побледнела. Ей показалось, что земля под ней закачалась. Она лежала на боку и теперь с трудом удержалась, чтобы не упасть плашмя.

– Влюбился?.. – прошептала она.

– … без памяти, – закончил за нее Рив, – и если ты чувствуешь то же…

Эннис громко вскрикнула, бросилась к Риву, уронив его на траву, и так крепко прижалась к нему, что у него дыхание перехватило.

– Стоп! – засмеялся Рив.

Но тут ее губы прижались к его губам, ее руки проникли под его рубашку, кончики пальцев гладили его по груди – и теперь ему уже совсем не хотелось сказать ей «стоп».

Около пяти часов вечера поезд из Лондона прибыл в Оксфорд. В это время Фредерика сидела в опустевшей тихой школе Рескина, уставясь на свою картину «Дом конца тысячелетия». После спокойной и приятной прогулки на лодке по реке Фредерика попрощалась с Лорканом и отправилась в школу Рескина пешком от моста Магдалены. Во время их прогулки Лоркан был очень сдержан. Злился, что его замысел не удался? Или его задело нежелание Фредерики довериться ему? Фредерика вздохнула, снова уставилась на картину и сидела так очень долго.

Она еще была в мастерской, когда Ричард Брейн постучался в ее комнату в общежитии. Не получив ответа, инспектор взялся за ручку двери и повернул ее. Дверь открылась, и он вошел в комнату. Брейн сразу прошел к стоявшей на мольберте Картине и сдернул закрывавшую ее простыню.

Он увидел, что картина почти закончена. Копия была прекрасна – одна из самых лучших подделок, какие ему доводилось видеть. У мельницы не было никакой веранды.

– Ах, Лоркан! – грустно сказал Ричард. – Какой же ты дурак!

В это время в большом зале колледжа Беды Достопочтенного бушевала Джерри. Она пригрозила Джону разводом и ушла, с грохотом захлопнув за собой двери. Джулия расплакалась. Джон пытался успокоить ее. Участники конференции, забыв о том, что они не в театре, разразились громкими аплодисментами. Рей Верни, смешавшись со зрителями, наблюдал за тем, как Карл Стразерс выглядывает из-за спин присутствующих, пытаясь разглядеть одну из картин, на которой были изображены крестьяне – муж и жена. Написана она была опытным художником, но не стоила внимания коллекционера.

Рей нахмурился. Ему не нравилось, что Стразерс крутится тут именно тогда, когда он как раз собрался подменить картину. Рей тяжело вздохнул и пошел к офису администратора, отгоняя неприятное предчувствие. Администратор, седовласый, представительный человек, взглянул на вошедшего Рея водянистыми голубыми глазами сквозь очки в тяжелой черепаховой оправе.

– А, мистер Верни? Как проходит представление? Рей поклонился ему:

– Благодарю вас, блестяще. Поэтому я и пришел к вам. Помните, вы согласились, когда мы попросим, убрать картину со стены в большом зале? И сберечь ее в целости и сохранности, – быстро проговорил он, незаметно оглядывая комнату.

Сейфа видно не было, но Рей догадался, что он скрыт в стене за одним из шкафов.

– Ах да, – сказал администратор, поднимаясь с места. – Значит, уже пора?

Рею даже не верилось, что все выходит так просто. Вскоре вместе с ректором и администратором они уже шли в большой зал. Чтобы снять картину со стены, не потребовалось много времени. Теперь, когда ценное полотно было почти у него в руках, Рей буквально дрожал всем телом, но все же помогал нести картину в офис администратора. Администратор, сам собиратель и ценитель старины, помог вынуть картину из рамы. Во время представления она должна была храниться в сейфе, таково было непременное требование страховой компании.

Ректор тактично дал понять Рею, что ему лучше покинуть помещение, пока они кладут картину в сейф. Режиссер, рассыпаясь в благодарностях за оказанную помощь, откланялся и вышел. Великолепная картина Хогарта стояла перед его алчным взором.

Скоро, теперь совсем скоро.

Глава 19

Ужин в большом зале продолжался. Завтра, во время обеда, администратор должен будет испуганно закричать, что пропала картина, и показать на то место, где она висела раньше. Те участники конференции, которые не обратили внимания на пропажу картины во время ужина накануне, придут в возбуждение.

Рей ел салат из авокадо и нервно поглядывал на Карла Стразерса. Ему казалось, что все уже догадались о намерении этого нелюдимого, живущего затворником миллионера заполучить картину Хогарта. Ведь Стразерс только и делал, что пялился на картину. К счастью, все были увлечены представлением и не обращали внимания на Карла.

Рей откинулся на стуле, раздумывая, не изменить ли ему прежний план и осуществить задуманное сегодня вечером. Но нет. Он уже твердо решил, когда и как все должно произойти. Опасно менять планы в последнюю минуту. Он может и подождать.

Лоркан остановил машину перед домом, когда солнце уже начало клониться к закату. В ветвях деревьев пели дрозды, наполняя вечерний воздух изумительными мелодиями. Но у Лоркана не было настроения наслаждаться красотами природы. Он достал ключи и уже собирался открыть дверь, как вдруг услышал шорох. Лоркан быстро обернулся и замахнулся связкой ключей, готовый отразить нападение какого-нибудь ошалевшего от наркотиков грабителя и его сообщников.

Ричард Брейн, ухмыляясь, отступил назад, подняв вверх руки.

– Не стреляй, – насмешливо сказал он. Лоркан сердито нахмурился:

– Какого черта, Ричард? Что ты тут делаешь? Почему прячешься в кустах?

Теперь, когда испуг прошел, Лоркан похолодел от предчувствия беды и провел друга в прихожую.

– Хочешь выпить?

– Шотландское виски, пожалуйста, если есть.

– У меня всегда есть в запасе хорошее шотландское виски, – весело ответил Лоркан, стараясь не выдать волнения. И мрачно подумал: «Что ему тут нужно?»

Он налил виски себе и Ричарду. Мужчины уселись в удобные мягкие кресла, внимательно глядя друг на друга, как гладиаторы, изучающие противника перед боем.